Философия третьего падежа в санскрите

На примере строки из Чарака-самхиты показалось интресным затронуть философию санскрита, особенность индийской мысли, которая может быть далека от мысли западной.

वियोगः सर्वसंयोगैरपुनर्भव उच्यते (1.142) 

viyogaḥ sarvasaṃyogairapunarbhava ucyate (1.142) 

Говорится, что происходит освобождение от всех связанностей [проявленного мира] и они не возникают снова.

वियोगः viyogaḥ – освобождение, оставление

सर्वसंयोगैर् sarvasaṃyogair – (от) всех связанностей

अपुनर्भवः apunar-bhavaḥ -- не возникновение снова  

उच्यते ucyate – говорится

Здесь интересно, что в фразе «освобождение от всех связанностей» sarvasaṃyogair стоит в третьем падеже (инструментальном, как его порой называют) а не в пятом, например (отложительном). Вот Уитни в своем учебнике санскритской грамматики (п.283 а) пишет, что это достаточно аномальное использование падежа, здесь, по понятной ему логике, должен быть не третий, а пятый, по принципу «от чего» освобождение. Тем не менее со словами, означающими оставление, используется именно третий падеж.

Почему?

В книге «Философия санскритской грамматики» (автор Прабхат Чандра Чакраварти) приводится много размышлений о караках (смыслах), которые стоят за внешней формой падежей. В санскрите падежи не определяются тем, какой вопрос можно подставить к слову (хотя есть и совпадения, но не стоит на них уповать). Вариант освобождение «от чего?» в нашем случае не применим. Нужно понять общий смысл, ту роль в реальности действия, которую стремится отразить та или иная форма слова.

Карака третьего падежа (называемая karaṇa) часто отражает, чем сделано или с кем сделано. Но не всегда так очевидно ее использование. В упомянутой выше книге описывается, что по большому счету karaṇa – это та карака (то проявление Шакти), которая, во-первых, ближе всего соприкасается с деятелем, а во-вторых именно в результате ее влияния и происходит действие. Можно рассмотреть на таких примерах:

[человек] мечом разрубает – asenā chinnati, 

здесь человек обладает мечом (меч как karaṇa, и он озвучен)

меч [своей остротой] разрубает – asiśchinnati, 

здесь меч обладает остротой (острота как karaṇa подразумевается, хоть и не озвучена)

Саму остроту меча можно рассматривать как вид энергии, свойство, присущее мечу независимо от того, совершает ли он отсекание. Гададхара, философ даршаны Ньяя, упоминает такие примеры как dhanena kulam (семья, обладающая достатком), vidyayā yaśaḥ (уважаемый человек, обладающий знанием) и другие, где третий вибхакти используется, чтобы описать некое свойство (достаток, знание), присущее субъекту/объекту, являющееся как бы потенциалом для действия. Строго грамматически это не karaṇa, так как нет действия, к которому она бы относилась. Философская мысль грамматистов (например, Бхаттоджи) относит такое состояние к hetu – потенциалу, который еще не имеет отношения к действию, как его имеет karaṇa, но способному в случае действия быть применимым и становиться karaṇa.

Если вернемся к нашему примеру освобождения от связанностей, когда третий вибхакти используется со словами оставления, то ведь освободиться можно от того, что было присуще (hetu), что было неотъемлемым для прежних проявлений, прежнего образа действий (karaṇa). Отсюда использование третьего вибхакти. Это не просто отделиться, отойти от чего-либо, что больше свойственно караке пятого падежа apādāna.

Это, в принципе, сходно с тем, как третий вибхакти употребляется и в значении «с чем-либо» (с sa, sam, saha, то есть «с», или без предлога), и в значении «без чего-либо» (с предлогом vina, «без»). Есть нечто, что важно для некого действия. И говоря, «с ним» или «без него», мы в принципе соотносимся с одной и той же энергией, ее важностью для совершения действия (примеры есть здесь). В целом индийской мысли присуще такое понимание, что наличие и отсутствие чего-либо имеет одну основу. 

Понимание таких идей видится более интересным, чем просто заучивать варианты использования падежей, вибхакти.

Автор:  Амитанатх (Олеся Гринкевич)